Ежедневно,
кроме
выходных, мы
проводим
вместе по 9
часов, с
десяти утра
до семи
вечера. Сорок
пять часов в
неделю. Если
составить
график жизни,
то получится,
что мы
проводим
друг с другом
времени
больше, чем с
женами,
родителями,
друзьями.
Больше, чем
спим. Больше,
чем отдыхаем.
Мы -
сослуживцы.
Коллеги. Мы
небрежно
пользуемся
профессиональной
лексикой -
мерчандайзинг,
кросс-промоушн,
холд-бэк; мы
называем
склад "стоком";
мы освоили
способ
разговора по
двум
телефонам
сразу; мы
обсуждаем
маркетинговую
стратегию
конкурентов .
Мы влились во
всемирный
рыцарский
орден
менеджеров, в
самую
массовую
секту,
обрядившись
в ритуальный
темный
однобортный
костюм,
черные
ботинки и
неяркий
галстук..
Отличительные
знаки
нашего
теневого
ордена -
торговые
марки.
Рядовые
носят Benetton,
сержанты - Berghaus.
Звание
лейтенанта
присваивается
с покупкой
пиджака от Pierre Cardin.
Майор
одевается в Hugo
Boss, полковник
носит Gucci.
Пришиваемая
вручную
подкладка
генеральских
мундиров
снабжена
магическим
квадратом с
надписями Armani, Versace,
Ermengildo Zegnia. Наша
медаль "За
отвагу" -
золотой Parker в
нагрудном
кармане, наш
орден Ленина -
Patek Phillipe на левом
запястье. В
наших
родовых
замках -
улучшенная
планировка,
гостевая
ванная и
подземный
гараж. Мы не
демонстрируем
знакомым
боевые
топоры с
насечками по
количеству
убитых
врагов - мы
заслуживаем
уважение
квадратными
метрами.
Вместо "он
сбил двух
фрицев под
Ейском" мы
говорим "у
него сто
сорок
квадратов на
Октябрьской".
Наших
политруков
зовут GQ, FHM и XXL.
Мы
пристроились
и
мимикрировали,
скрыв за
бизнес-прическами
свой испуг
перед жизнью.
Мы храбримся
и делаем вид,
что мы
состоялись.
Мы продаем
ничего для
никого и
получаем за
это деньги,
чтобы купить
другое
ничего. И чем
больше
ничего мы
можем купить,
тем полнее, мы
думаем, мы
живем. Место,
где мы
проводим
большую
часть жизни
похоже на
морг, каким он
бывает
в
американском
кино.
Цветовой
спектр - от
белого к
светло-серому.
Цветные и
яркие детали,
будь-то
кофейная
кружка или
плакат,
выглядят
чужеродно и
шокирующе,
как
порножурнал
в школьной
библиотеке.
Иногда,
бросая вялый
вызов моргу,
мы делаем
перестановку
мебели,бессмысленно
меняя
порядок
серых кубов в
белой
комнате.
Странно, как
будто
передвижением
ящиков с
телами можно
сделать
обстановку в
мертвецкой
более
непринужденной.
Мы - полицаи.
Вместо того,
чтобы
спрятаться в
лесу с вилами
и снять "шмайссер"
с убитого
фрица, мы
напялили на
рукав
повязку с
крестом и
истово
принялись
заслуживать
у оккупантов
корову и
земельный
надел. Мы -
японская рок-группа,
поющая на
английском.
Мы запятнали
честь
древнего
самурайского
рода, но это
не станет для
нас
пропуском в
чарты
Биллборда.Мы -
самозванцы.
Признаком
завоеванной
свободы
считается
возможность
поздно
приходить на
работу,
либо не
ходить на неё
вовсе,
проводя
время в
фитнесс-центрах,
ночных
клубах и
борделях. Мы
разучились
делать даже
самые
простые
действия, не
подвергая их
ненужному
анализу.
Утренняя
молитва у
людей нового
тысячелетия
уступила
место
диалогу с "вторым
я" у
открытого
холодильника.
Мы научились
относиться к
продуктам,
как к врагам,
сразу
оценивая
потенциального
противника
на
количество
калорий и
вредность.
Итак, яйца,
хлопья, бекон
(сальмонелла,
сублимат,
холестирин).
Раньше я
давился
йогуртом,
успокаивая
себя тем, что
пусть
невкусно,
зато полезно.
Съеденный
йогурт был
индульгенцией
за пять
сигарет.
Позавчера я
прочитал
в GQ, что йогурт
губительно
влияет на
мозг. Похоже,
в наше время
безопаснее
всего курить.
У меня на
кухне - с
десяток
хитроумных
дивайсов для
приготовления
кофе.
Итальянская
эспрессо-кофеварка,
армянская
турка,
вьетнамская
ситечко-кастрюлька,
французский
пресс,
американская
фильтр-машина.
Если бы ко мне
в гости
пришли
вьетнамец,
турок,
американец и
итальянец,
каждый из них
мог бы
рассчитывать
на
аутентичный
кофе. Но они
не придут. Ко
мне вообще не
ходят гости.
Зачем им
ходить ко мне?
Я не обсуждаю
с ними
икеевскую
мебель и
телесериалы,
я не
напиваюсь
под
ритуальные
мужские
разговоры о
любовницах и
бизнесе, мне
плевать на
женские
истории о
детях. Я не
умею дружить.
Я социопат.
Часто я
смотрю в окно
и
представляю,
как все эти
дома
внезапно
сотрясает
мощная
взрывная
волна от пару
секунд назад
сброшенной
на Тверскую
атомной
бомбы. Тогда
бы я выскочил
на улицу и
стал бы орать
тебе в лицо -
ну что,
дождался ?????
Что ты видишь,
умирая -
аристоновский
холодильник?
Рено "Меган"
турецкой
сборки, зато
первый взнос
небольшой,
страховка да,
каско, салон -
нет, я кожаный
не стал
делать?
Ребенка,
который в
детстве
мечтал быть
космонавтом,
а вырос
алкоголиком?
Ты прожил
тридцать лет,
ни разу не
познав,
каково это -
пробираться
Влажными
джунглями с
калашниковым
на шее или
убегать
берлинскими
подворотнями
от
преследующих
тебя агентов
Ми-5. Все, что ты
делал -
старался
вкуснее
пожрать,
больше
выпить и
изощреннее
потрахаться.
Оттяпать
себе кусок
пирога
пожирнее. Мы -
банальность,
вчерашняя
новость,
дешевое
повидло.
Я
хочу
наброситься
на тебя и
вбивать зубы
тебе в глотку,
раня кулаки,
разбивая
твои челюсти
в крошку.
Добро
пожаловать в
реальный мир,
ублюдок. Это
станет для
тебя
настоящим
переживанием,
о да! И ты
забудешь, что
до этого
главными
потрясениями
в твоей жизни
были
покупка
дивана и
смена самки.
Ты ощутишь
мою агрессию.
Я убью тебя,
потому что у
тебя - моё
лицо.
Не
цель и даже не
средство...